История органов пограничной службы

• Автор: Борис Князев
• Источник: Газета «Граница России. Северо-Восток» №№ 17-20 2011г.

Правый фланг отряда охранял границу с Восточной Пруссией. Далее участок соприкасался с Польшей, оккупированной фашистами. Штаб отряда располагался в городе Августове Белостокской области. Ныне это территория Польши.

Обустраиваясь на новом участке, бойцы и командиры 86-го отряда не знали, да и не могли знать, что гитлеровский план нападения на СССР «Барбаросса» предусматривал нанесение одного из самых мощных ударов вермахта по Советскому Союзу именно через Августовские леса, которые прикрывали 20 линейных застав майора Г. Здорного.

У перекрестка проселочных дорог, где сходились участки 87-го и 86-го пограничных отрядов, около четырех часов утра остановились четыре «эмки». Машину, приехавшую с северо-запада, торопливо покинул командир-пограничник. Рассвет, вступивший в полные права, позволял издалека рассмотреть на его зелено-малиновых петлицах по две майорские «шпалы». Из «эмок», приехавших с юга, вышли два генерала и сопровождавший их начальник 87-го Ломжанского пограничного отряда полковник Иван Маркович Горбатюк.

Майор, как того требовал устав, перейдя за пять шагов на строевой шаг, начал докладывать стоящему впереди генералу, верхнюю губу которого скрывала короткая полоска темных, без проседи, усов: «Товарищ начальник пограничных войск НКВД СССР!..» Генерал с покрасневшими после бессонной ночи глазами устало махнул рукой: Рапортовать, Гурий Константинович, на плацу будем, а тут докладывай коротко и по существу... Майор Здорный, сделав глубокий вздох, произнес: Обстановка, товарищ генерал-лейтенант, на участке пограничного отряда очень сложная. Два часа назад на участке 6 и 7 застав 2й комендатуры произошло боестолкновение с немцами, которые численностью около взвода пытались пересечь границу. Час назад 11я застава 3й комендатуры вступила в бой с диверсионной группой, прорвавшейся с сопредельной стороны... Доклад начальник Августовского погранотряда завершить не успел. Майора прервал мощный, надвигающийся с запада, звенящий гул сотен авиационных двигателей. Командиры, находившиеся на перекрестке проселочных дорог, подняли головы вверх. На большой высоте сотни немецких самолетов, окрашенные восходящим солнцем в золотисто - розовые тона, шли на восток.

Пограничники переглянулись. Отлично понимая, что происходит, никто из них все-таки не решился произнести короткого и страшного слова: «Война!». Посовещавшись, решили ехать в расположенный в нескольких километрах поселок Граево, в котором располагалась 5 комендатура 86-го отряда...

Трагические события 22 июня 1941 года, для пограничников западных рубежей страны не стали неожиданностью. Подготовка большой войны для них не являлась тайной. Вот и начальник Главного Управления пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенант Григорий Соколов выехал в Белорусский пограничный округ по прямому указанию И. В. Сталина, чтобы лично разобраться в обстановке, увидеть своими глазами, что делается на сопредельной стороне.

Еще 20 июня пограничники Белоруссии перешли на усиленный режим охраны границы. Соответствующий приказ издал начальник пограничных войск НКВД БССР генерал-лейтенант И. А. Богданов - второй генерал, с которым майор Здорный встретился на стыке пограничных отрядов.

На охрану границы высылались укрупненные пограничные наряды, вооруженные ручными пулеметами и гранатами, с увеличенным количеством боеприпасов. На службу бойцы выходили в стальных касках. Станковые пулеметы, которых на линейных пограничных заставах было два, устанавливались в огневых точках и заправлялись снаряженными лентами. Подразделения границы усиливались личным составом за счет резервов. Все военнослужащие, находившиеся на сборах и в командировках, возвращались на заставы.

В свободное от службы время пограничники спали, не снимая верхней одежды, установив оружие рядом с кроватями. Следует отметить и еще один важный момент: наращивание пограничной группировки на западных рубежах страны началось за несколько месяцев до трагического июня 1941 года.

Годом ранее Совет Народных Комиссаров СССР принимает решение задержать в пограничных войсках семь тысяч человек рядового и младшего начальствующего состава, «заканчивающего к 1.01.1941 г. 3-летний срок действительной службы»... Летя вслед за генеральским кортежем по тряской проселочной дороге, майор Здорный еще и еще раз перебирал в памяти все события, произошедшие на участке его отряда за последние несколько месяцев.

Первоначально пограничные наряды сопредельной стороны весьма дружелюбно относились к советским коллегам. Немцы пытались заговорить с красноармейцами, предлагали им зажигалки, сигареты, какие-то сувениры. Причем такое отношение было характерно и для участка Восточной Пруссии, где охрану несла пограничная полиция, и для территории оккупированной Польши, на рубежах которой были выставлены подразделения вермахта.

Ситуация изменилась во второй половине апреля. Теперь немцы не скрывали откровенно враждебного отношения к советским пограничникам. Им стали угрожать, показывать кулаки, возросла разведывательная активность Абвера и СД. Шпионы и диверсанты пытались прорваться через границу и группами, и поодиночке. Не проходило дня, чтобы воздушную границу не нарушали два - три немецких самолета. Существовал строгий приказ огня по ним не открывать. Издали его вскоре после инцидента в январе 1941 года, когда несколько гитлеровских самолетов, нарушив границу со стороны Восточной Пруссии, на высоте около трехсот метров, пролетели над территорией Советского Союза по направлению к городку Сувалки, находившемуся в Польше. К несчастью для немцев, на их пути стояла 11-я застава, прикрывавшая шоссейную дорогу, ведущую от границы к Августову. Это было самое большое подразделение отряда. Оно состояло из 110 человек, и кроме обычного стрелкового оружия, располагало счетверенными зенитными пулеметами «максим». Из них застава, которой командовал лейтенант Фалдин Тимофей Иванович, сбила 5 самолетов.

Майор Здорный, его заместитель по политической части батальонный комиссар Иван Герасименко и начальник штаба отряда капитан Иван Янчук ожидали самого худшего развития событий, готовясь к провокационным действиям со стороны соседей. Но немцы оказались на удивление сдержанны. Представитель германского командования в тот же день, принеся официальные извинения за нарушение воздушного пространства, попросил передать немецкой стороне сбитые самолеты, погибших и уцелевших пилотов. В январе 1941 года, видимо, гитлеровцы еще не намеревались обострять отношений с СССР.

Вслед за этими событиями из Наркомата внутренних дел и последовало распоряжение, которое запрещало вести огонь по немецким самолетам. Пограничники только фиксировали факты нарушения воздушной границы.

К весне 1941 года в штабе отряда уже знали, что напротив их участка, в городке Сувалки, начала действовать разведывательно -диверсионная школа Абвера, в которой готовилась агентура из числа лиц, свободно владевших русским и белорусским языками. С выпускниками этой школы пограничникам отряда довелось встретиться уже в конце апреля.

Двенадцать хорошо вооруженных диверсантов прорвались на нашу территорию на участке 8-й заставы, густо поросшим лесом. Резерв отряда сумел окружить диверсантов и уничтожить восьмерых человек. Четверо сдались. От них чекисты и пограничники узнали подробности о работе школы в Сувалках.

Интерес представляло и снаряжение диверсантов, особенно карты, которыми снабдили гитлеровцы агентов. На одной из них типографским способом был нанесен укрепрайон, протянувшийся от старой русской крепости Осовец, которая начала строиться еще в 1795 году, до реки Неман. На картах были обозначены все аэродромы и аэроплощадки советских ВВС в приграничной полосе.

Группа имела задание, пройдя полосу заложения пограничных нарядов, разбиться по парам, разведать наличие гарнизонов в строящихся укрепрайонах, подсчитать количество самолетов, выдвинутых на оперативные полевые аэродромы и вернуться за кордон.

Уже в начале июня пограничники на участке 7-й заставы задержали еще одну группу выпускников школы в Сувалках. Они при себе, кроме обычного оружия, имели сигнальные пистолеты с набором ракет разного цвета и взрывчатку. Отличалось и задание задержанной группы.

Диверсанты не скрывали, что скоро должна начаться война. Гитлеровские агенты должны были при первых артиллерийских залпах по белорусским городам Молодечно и Лида взорвать выходные железнодорожные стрелки на станциях этих населенных пунктов, а в дальнейшем, сигнализируя немецкой авиации ракетами, наводить её на скопление советских войск и эшелонов. К этому времени у пограничников имелись и более весомые доказательства приближающейся войны.

В мае гитлеровцы начали отселять в тыловые районы местное население из 30-километровой приграничной полосы, чтобы сохранить в тайне начавшуюся концентрацию войск вблизи границы. Жители одного из сел перешли на нашу сторону и рассказали, что их дома занимают солдаты вермахта и СС.

Начала докладывать и войсковая разведка, что против участка отряда скапливаются крупные силы немцев, в том числе танковые и механизированные соединения. У самой границы немцы, не таясь, вели инженерные работы, минировали тропы и дороги. О всех тревожных изменениях обстановки майор Здорный докладывал в штаб пограничного округа, который дислоцировался в Белостоке. Оттуда, к сожалению, ответов, способных разрешить тревожные сомнения начальника пограничного отряда, не поступало.

Узнав, что 21 июня в стрелковый полк Красной Армии, дислоцированный в Августове, прибыл недавно назначенный командующим 3-й армией Белорусского особого военного округа генерал-майор Василий Иванович Кузнецов, Здорный немедленно отправился к нему.

Майор Здорный много слышал о командующем 3-й армии, который еще совсем недавно носил в петлицах три комкоровских ромбика. Поговаривали, что Кузнецову долго не присваивали генеральского звания из-за службы в царской армии, которую он закончил в звании подпоручика, командуя ротой. Впрочем, репрессии его не коснулись, и к концу сорокового года командующий армией сменил ромбы на три звезды генерал-лейтенанта.

Кузнецов принял начальника пограничного отряда во второй половине дня. К удивлению Здорного, командующего армией доклад пограничника не вывел из состояния благодушного спокойствия. Гурий Константинович подробно рассказывал о сосредоточении на участке отряда, в лесах, напротив первой, второй и третьей комендатур значительных сил пехоты, танков и моторизированных сил гитлеровцев. Самые свежие сведения о сопредельной стороне, полученные оперативной и войсковой разведкой, буквально, в последние часы, Здорный приберег напоследок. Во второй половине дня 21 июня немцы начали перебазировать истребительную авиацию на расположенные вблизи границы полевые аэродромы, которые ранее пустовали. На тех участках, где с сопредельной стороны просматривались военные городки застав пограничного отряда, гитлеровцы начали оборудовать основные позиции артиллерийских батарей с установкой на них орудий. Сделав небольшую паузу, Здорный продолжил:

Если сопоставить все полученные нами данные, то невольно напрашивается вывод о возможности в ближайшее время вторжения немецких войск на советскую территорию на участке вверенного мне отряда, товарищ генерал-лейтенант. Заключительную часть доклада Кузнецов выслушал более внимательно:

 Сведения ваши, майор, действительно интересны. Я обещаю, что доложу о них командующему Белорусским особым военным округом генералу армии Павлову. Что же касается войны, то думаю, что ее не будет, но береженого Бог бережет! Я полагаю, что вы приехали ко мне не только для того, чтобы рассказать об обстановке на участке отряда.

 Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Как вам известно, согласно оперативным планам, наша часть, в случае начала боевых действий, отходит в тыл вашей армии, не принимая участия в оборонительных боях, но сегодня ситуация такова, что только 86-й отряд и представляет реальную боевую силу на границе.

Кузнецов понимал, о чем говорит Здорный. На участке отряда, в пограничной полосе располагались два стрелковых полка - в городах Августове и Граеве и артиллерийский полк - в Августове. Но большинство батальонов стрелковых частей были выведены в лагеря, а артполк проводил учебные стрельбы на полигоне почти в ста километрах от границы. Интересно, но практически повсеместно артиллерийские части дивизий прикрытия Белорусского Особого военного округа к началу войны отправились на стрельбы, оставив в местах базирования склады с реальными боеприпасами, и, взяв на полигоны учебные снаряды, которые представляли собой деревянные болванки, подогнанные под калибр той или иной артиллерийской системы. К этим странностям следует добавить чрезмерное, превышающее все мыслимые нормативы, сосредоточение советской авиации на приграничных аэродромах, хорошо известных немцам. Можно приводить еще много странностей и нелепостей в расположении войск, укреплений, складов, в изначальной неисполнимости оперативных планов. Не вызывает только удивление спокойствие высших офицеров приграничных округов Красной Армии. Нет, они тоже понимали неизбежность войны, но все командиры дивизий, корпусов, командующие армиями, знакомые с планом начального периода боевых действий, который был разработан под руководством тогдашнего начальника Генерального Штаба РККА генерала армии Г. К. Жукова, находились под директивным гипнозом этого документа.

План предполагал возможность нападения Германии на Советский Союз, но при этом считалось, что немцы нанесут один основной удар, скорее всего на Украине, и несколько отвлекающих. Никто не мог представить глобальную масштабность целей, которые ставил Гитлер перед вермахтом - выйти к началу зимы 1941 года на линию Астрахань - Казань - Архангельск. Генеральный штаб полагал, что целью Германии может быть отторжение от СССР части Украины, Белоруссии и всей Прибалтики.

Ошибался Генеральный Штаб и с прогнозом характера боевых действий на первоначальном этапе войны. Считалось, что в течение месяца, пока будут проходить мобилизация вооруженных сил противостоящих сторон, боевые действия будут характеризоваться незначительными столкновениями, как в начале 1й мировой войны. Поэтому предполагалось, что пограничные отряды сумеют достаточно спокойно отойти в тыл общевойсковых армий.

Командиры среднего звена о планах Генерального Штаба РККА ничего не знали. Они только видели массы гитлеровских войск, концентрирующихся на границе...

Поэтому и просил майор Здорный генерал-лейтенанта Кузнецова выделить для поддержки пограничников подразделения Красной Армии. Чем-то серьезным командарм помочь не мог, но все-таки дал распоряжение командиру стрелкового полка выделить роту, усиленную двумя бронемашинами и двумя 45-миллиметровыми орудиями для прикрытия шоссе, ведущего от границы к Августову. Но, как показали дальнейшие события, даже эти абсолютно неадекватные складывающейся обстановке планы, не были исполнены. По одной простой причине: война началась менее, чем через двенадцать часов после того, как Г. Здорный завершил доклад командующему 3-й общевойсковой армией.

Вернувшись в отряд, Гурий Константинович позвонил в Белосток, в штаб округа. Именно тогда заместитель начальника пограничных войск НКВД Белоруссии комбриг А. П. Курлыкин приказал Здорному выехать на стык с 87-м отрядом для встречи генералов Г. Г. Соколова и И. А. Богданова...

Пятая комендатура в Граево уже поднялась по тревоге. Комендант участка, предупрежденный часовым о приближающихся «эмках» с генералами, встретил машины перед шлагбаумом, преграждающим дорогу на территорию военного городка. Он доложил, что его заставы вступили в бой.

Телефонная связь еще работала, и майор Здорный позвонил начальнику штаба отряда капитану И. А. Янчуку. Дожидаясь ответа, Гурий Константинович посмотрел на часы. Они показывали 4 часа 10 минут. У начальника штаба новости в полном смысле этого слова оказались боевые. Все линейные заставы отряда были атакованы фашистами. Центр Августова и гарнизон отряда бомбили немецкие самолеты. Капитан Янчук доклада не закончил. Телефонная трубка, всхлипнув, замолчала... Артиллерийский обстрел пятой комендатуры начался примерно через полчаса после того, как кавалькада командирских машин въехала на территорию военного городка пограничников. Огонь вел немецкий бронепоезд, который, разметав небольшой заслон, состоящий из горстки воинов-железнодорожников, почти беспрепятственно пересек границу. Соколов приказал сопровождавшим его офицерам покинуть комендатуру и отправиться в Белосток. Здорный попросил у генерала разрешения двинуться из Граево в Августов, но начальник пограничных войск НКВД, немного подумав, распорядился следовать за ним: «Вы лучше знаете участок. Не хотелось бы заблудиться и попасть к немцам».

Уезжая, Здорный в буквальном смысле на ходу приказал коменданту вместе с подразделениями стрелкового полка до прихода основных сил Красной Армии оборонять Граево. Начальник отряда понимал шаблонность и ординарность своего распоряжения, но оно напрямую вытекало из оперативного плана, которым майор Здорный руководствовался на случай вторжения гитлеровцев.

По шоссе, ведущему от Граева к Белостоку, удалось проехать недалеко: километров около восьми. Висевший в небе вражеский разведчик, видимо, зафиксировал мчавшиеся по дороге командирские машины, и артиллерия немцев начала их обстрел. Генерал-лейтенант Соколов решил свернуть на проселок, ведущий на северо-восток. Машины, скрывшиеся под густыми ветвями белорусских сосен, стали невидимы для немецкого корректировщика. Но радовались пограничники недолго. Проселок по мере удаления от шоссе становился все более труднопроходимым, пока вовсе не оборвался в болоте. Машины пришлось бросить. Пешком шли долго. Ориентируясь по солнцу, общего направления на восток пограничники не потеряли. Ближе к полудню они вышли в расположение инженерного батальона, который вел строительство укреплений вблизи крепости Осовец. Отсюда генералы на полуторке выехали в Белосток, Здорный на второй грузовой машине помчался в Августов. Но в город, где до войны располагался гарнизон отряда, Гурий Константинович сможет попасть только в 1954 году.

Соколов, как показалось Гурию Константиновичу, потрясенный последними событиями, прощаясь, каких-либо конкретных указаний не дал, да, впрочем, не зная обстановки, он и не мог их дать. Генерал посоветовал действовать, сообразуясь с реальными условиями. Здорный и сам был потрясен не меньше, чем его руководители. Одно дело предполагать, что война будет, и совсем другое знать, что она началась. Мучила неизвестность.

Здорный не знал, что делается на границе, переживал за семью, которая находилась в Августове, подвергнутому артобстрелу и бомбежке. Но, как оказалось, жен и детей комсостава отряда пограничники успели вывезти из городка. Об этом майору Здорному рассказал командир автотранспортной роты отряда старший лейтенант Хохленко Иван Васильевич. Его Гурий Константинович, по воле случая, встретил на шоссе Августов - Белосток. Капитан на мотоцикле следовал в областной центр для сопровождения автоколонны с семьями командиров и политработников отряда.

Остальные новости, которые сообщил Хохленко, оказались куда менее приятными. К полудню первого дня войны фашисты захватили Августов. Гарнизон отряда во главе с капитаном Янчуком занял оборону вблизи местечка Штабин, которое находилось километрах в восемнадцати от границы. Туда и последовал Здорный.

Ближе к вечеру он принял командование отрядом от Янчука. К этому времени связи ни с одной из линейных застав уже не существовало. Начальник штаба сообщил, что все подразделения границы были ранним утром атакованы фашистами. Отчаянно сражалась 12-я застава отряда, которой командовал политрук Белый. Подразделение, как и его сосед справа, прикрывало шоссе, ведущее от Сувалок к Августову и находилось практически на юго-западной окраине городка.

12-я застава была усилена за счет других подразделений отряда, и к началу войны насчитывала 90 человек. На рассвете они приняли бой почти с батальоном мотопехоты гитлеровцев. Пограничники не только остановили фашистов, но и отбросили их за границу с большими для немцев потерями. К этому времени на помощь пограничникам подошел батальон местного стрелкового полка. Наши бойцы дрались мужественно. Их стойкость позволила гарнизону отряда покинуть Августов в полном порядке.

12-я застава и стрелковый батальон до позднего вечера первого дня войны сдерживали натиск почти полка пехоты противника. В бою погибли около 40 пограничников, в том числе политрук Белый.

Трагически сложилась судьба пограничников 19-й заставы, которая располагалась в районе Граево, между железной дорогой и шоссе, по которым непрерывным потоком двигались немецкие моторизованные соединения, наступавшие на Осовец и Белосток. Заставу около четырех часов утра блокировала пехотная рота вермахта.

3-я застава отряда, которой командовал лейтенант Виктор Михайлович Усов, почти десять часов сковывала вражеский батальон, усиленный танками ТIII. Первую атаку противника 33 пограничника подразделения отбили на самом рассвете. Перед второй попыткой захватить заставу гитлеровцы в течение получаса вели по ней артиллерийский огонь. Казалось, уже никого не осталось в живых в развалинах заставы. Но они заговорили убийственным огнем, стоило только немцам подняться в атаку. После четвертой безуспешной попытки захватить заставу, гитлеровцы вызвали танки. Но и перед ними пограничники не отступили. За десять часов боя застава отбила семь атак, уничтожив несколько десятков гитлеровцев и два танка. Виктор Усов получил пять ранений, но продолжал руководить действиями подчиненных до того, как осколок оборвал его жизнь. Уцелевшие бойцы заставы во главе с политруком Шариповым сумели пробиться к подразделениям Красной Армии.

12 часов кипел бой на участке 1-й заставы отряда. Ею командовал старший лейтенант Александр Николаевич Сивачев, получивший опыт боевых действий во время советско-финской войны. Руководимые им бойцы выдержали и артобстрелы, и бомбежку заставы. Они до конца исполнили долг перед Отечеством. О подвиге товарищей рассказали несколько пограничников во главе с заместителем политрука Л. Портиковым, которые прорвались на восток к Неману и соединились с частями РККА.

Подробности того, как другие заставы вели бой, становились известны иногда спустя дни, месяцы или даже годы после тех трагических событий. Деталей того, как вела бой 18-я застава отряда и выжил ли кто-нибудь из ее защитников, к сожалению, мы не знаем до сих пор. Известно только, что и её бойцы встретили врага огнем, а не поднятыми руками... К вечеру 22 июня гарнизон Августовского отряда отошел из-под Штабина.

Прибыв в расположение отряда и узнав, что связи с заставами нет, Здорный выслал по нескольким направлениям разведывательные группы. Некоторые из них, натолкнувшись на немцев, вернулись вскоре. Другие смогли добраться до застав и вернулись оттуда с посыльными. К этому времени Здорный получил по радио от комбрига А. П. Курлыкина распоряжение отходить в юго-восточном направлении на Волковыск, не дожидаясь частей Красной Армии. Аналогичное распоряжение начальник отряда передал через посыльных начальникам застав и комендантам, с которыми удалось связаться. Уходили в темноте. Она надежно укрыла отступающих от самолетов противника. Следующий день провели в лесу, километрах в 30 от границы, дожидаясь подхода уцелевших бойцов и командиров. Наиболее организованно отошла вторая комендатура, которой командовал капитан Мяхков. Всего удалось собрать около полутысячи человек, что составляло почти четверть предвоенной численности отряда.

Шли лесными дорогами, не торопясь, постоянно высылая во все стороны разведку. Благодаря такой предусмотрительности удалось избежать столкновений с немцами и не потерять до 27 июня, когда вошли в Волковыск, больше ни одного человека. Город встретил пограничников развалинами и пожарами. Вражеская авиация постоянно бомбила Волковыск, на окраине которого находился штаб 10й армии под командованием генералмайора Константина Дмитриевича Голубева. В этот раз Здорному с командующим встретиться не удалось. Через офицеров его штаба он, однако, узнал, что немцы заняли Гродно и Белосток. О том, что к этому времени танковые клинья гитлеровцев уже нацелились на Минск, который падет на следующий день, никому в Волковыске и в голову не могло прийти, но пограничники отчетливо понимали, что они находятся в глубоком немецком тылу, а значит, дальнейший путь будет пролегать по территории, захваченной врагом.

Радиостанция отряда продолжала работать. Через неё Здорный получил указание от Управления войск округа, которое находилось где-то под Барановичами, не теряя ни минуты, двигаться в направлении на Слоним. Так завершился последний сеанс связи с Белорусским погранокругом. К тому времени, как отряд выйдет из окружения, он перестанет существовать. Здорный и сам не хотел надолго задерживаться в охваченном пожаром городе. Поэтому, получив приказ покинуть Волковыск, начальник отряда медлить не стал. При выходе из города пограничники попали под бомбежку, в результате которой часть лишилась последних пяти автомобилей. До выхода из окружения пограничникам предстояло пройти пешком сотни километров. На пути к Слониму лежала река Щара. Пограничникам, лишенным тяжелого вооружения, не составляло труда переправиться через нее саму. Но река протекала среди заболоченных, практически непроходимых берегов, а все известные дороги к Щаре, как доложила разведка, оказались перекрыты значительными силами гитлеровцев, которые готовились к появлению отступающих красноармейцев.

Недолго поколебавшись, Здорный принял решение, в поисках удобной переправы двигаться к юго-востоку.

Гнетущая обстановка царила в отряде. Где-то на востоке еще слышалась орудийная канонада, изредка даже доносился торопливый стук станковых пулеметов, но с каждым часов звуки боёв отодвигались все дальше и это удаление каждый боец, каждый командир ловил с нарастающим смятением. Как опытный командир Здорный понимал, что его подчиненных из этого тревожного ожидания могут вывести только решительные и победные действия, и вскоре удобный случай представился. Не прошло и двух часов, как высланная вперед разведгруппа доложила, что один из проселков, ведущих к Щаре, перекрыт не более, чем взводом гитлеровцев. Они были настолько уверены в своей безопасности, что не потрудились выставить ни часовых, ни боевого охранения. Эта самонадеянность немцев и подвела. Как тени выплыли из сгущающихся сумерек пограничники. Некоторые из гитлеровцев, так и отправились на тот свет, не поняв, что произошло. Выстрелы звучали минут пять не больше, но этих мгновений хватило, чтобы уничтожить всех. Трех немцев, в том числе командира взвода - обер-фельдфебеля захватили живьем.

Здорный попытался их допросить через лейтенанта-переводчика, служившего в разведотделе. Но ничего, кроме ругательств, пограничники от немцев добиться не могли. Изначально, когда их только захватили, Здорный задавал себе мысленный вопрос: «Что делать с этой обузой?», но принять решения не мог. Наглость пленных подсказала начальнику отряда ответ. На войне, как на войне. Но, когда немцы по жесту Здорнова поняли, что их ждет, арийская самоуверенность испарилась. Ссутуленные спины «покорителей мира», с трудом переставляемые ноги запомнил не только Здорный, но и все, кто этим вечером находился на берегу белорусской речушки Щара, запомнили надолго и поняли, что немцев бить можно, и что они, подобно всем, боятся и смерти, и поражения.

Вслед за карающим залпом началась переправа. Линия фронта по-прежнему удалялась, но настроение в отряде уже стало другим. Бойцы почувствовали, что они идут по родной земле, что они даже в окружении способны наносить немцам урон. Этот боевой настрой, наверное, почувствовал и генерал-майор К. Д. Голубев, с которым отряд столкнулся в один из дней на хуторе под Барановичами. Командующий армией, поняв, что пограничники ни при каких условиях не намерены сдаваться, решил выбираться из окружения с ними.

К этому времени отряд, из-за соображений скрытности разбился на три группы, чему предшествовало совещание, которое майор Здорный собрал вскоре после переправы через реку Щара. Следует признать, что начальник отряда предложил разбиться выходящим из окружения бойцам и командирам на группы, не только, чтобы обеспечить скрытное продвижение пограничников. Этому решению была и еще одна веская причина. Отряд продвигался по лесам и болотам, избегая населенных пунктов, а потому полтысячи человек очень скоро начали ощущать недостаток продуктов. Хотя, пожалуй, выражение «недостаток продуктов» мало соответствует действительности. Пограничники голодали. Поэтому майор Здорный предложил разбиться на группы. Меньшему количеству личного состава было легче добыть провизию у местного населения, а также отбить её в качестве трофеев у противника. Предложение начальника отряда поддержали.

Первую группу возглавил комендант 2го участка капитан Мяхков, второй группой командовал офицер штаба отряда капитан Карпенко, третью вел сам Здорный. Забегая вперед, необходимо отметить, что отряд сохранил Боевое Знамя части. Его вынес из окружения, обернув вокруг собственного тела, старший лейтенант Алексеев.

Все группы двигались параллельно друг другу в направлении на юго-восток, через заболоченные леса белорусского Полесья, где через три года маршал К. К. Рокоссовский нанесет по гитлеровцам главный и сокрушительный удар летней кампании 1944 года.

Все три группы пограничников, отступавшие к востоку, постоянно пополнялись за счет других окруженцев. О командующем 10-й армии, присоединившемся к группе майора Здорного, уже было сказано. Вместе с ним примкнул к пограничникам и заместитель наркома обороны маршал Григорий Иванович Кулик, который выехал из Москвы в Белоруссию 23 июня. О нем в своих воспоминаниях Г. К. Здорный вспоминает неохотно, отмечая, что после выхода из окружения «маршала Кулика... я передал командованию Красной Армии по акту». Наверное, потому, что вел себя замнаркома в окружении, мягко говоря, недостойно. Еще до встречи с пограничниками он переоделся в одежду белорусского крестьянина. В таком виде он и вышел к нашим войскам. О судьбе маршала Кулика мои читатели смогут прочесть и в других источниках. Сейчас я хочу рассказать еще об одном генерале, который имел возможность с подчиненными майора Здорного выйти из окружения. Я веду речь о генерале Карбышеве, который присоединился к отряду при переходе старой линии границы.

Вот как об этих событиях вспоминает сам Г. К. Здорный: «После того, как основная группа, в состав которой входило командование отряда, и при которой находилось знамя части, с севера обошла Барановичи, к ней присоединилась группа командиров 10й армии во главе с её командующим К. Д. Голубевым. Несколько дней с нами шел и генерал-лейтенант Д. М. Карбышев, но затем он решил следовать самостоятельно и вместе с адъютантом оставил основную группу пограничников... Примерно через неделю после встречи с генералом (16 или 17 июля) Карбышев в моем присутствии заявил Голубеву, что не согласен с маршрутом. По его мнению, необходимо двигаться не к Гомелю, а на Могилев. Все наши доводы о преимуществах выбранного маршрута его не убедили. Вместе с полковником Сухаревичем они самостоятельно повернули на Слуцк и далее на Могилев. Перед тем, как расстаться, я предложил Карбышеву для прикрытия и связей с нашей группой взять несколько человек, но он решительно отказался...

Что заставило генерала Карбышева уйти от нас сказать трудно, но, по-видимому, он твердо надеялся пробраться через линию фронта в составе мелкой группы».

К сожалению профессор Военной академии Генерального Штаба РККА генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев не сумел реализовать своего плана. При попытке перейти линию фронта у деревни Добрейка Минской области, его, получившего тяжелую контузию, фашисты в бессознательном состоянии взяли в плен.

До 1945 года Д. М. Карбышева гитлеровцы неоднократно пытались склонить к сотрудничеству. Дважды или трижды с ним встречался Власов. Все предложения о сотрудничестве с фашистами генерал, чья боевая офицерская биография началась еще в годы русско-японской войны, отвергал. В ночь на 18 февраля 1945 года в концлагере Маутхаузен его и других советских военнопленных, всего около 500 человек, гитлеровцы на морозе обливали холодной водой. Большинство истязаемых, как Д. М. Карбышев, погибли. В 1946 году Дмитрию Михайловичу присвоили звание Героя Советского Союза. По-другому сложилась судьба группы Г. К. Здорного. Буквально на второй или третий день, после того, как Карбышев покинул пограничников, они вышли в расположение контратаковавшего гитлеровцев 63-го стрелкового корпуса комкора Л. Г. Петровского. Так завершился рейд 86-го пограничного отряда по тылам противника. Маршрут, избранный майором Здорным, оказался правильным. Еще долго после окончания войны у Гурия Константиновича хранился документ за подписью начальника штаба 21-й армии генерал-майора В. Н. Гордова. В нём говорилось, что 19 июля 1941 г. группа начальствующего и рядового состава 10-й армии и 86-го пограничного отряда под руководством генерал-майора Голубева и майора Здорного перешла линию фронта со стороны Западной Белоруссии в районе Рогачева, имея при себе оружие.

За успешный вывод отряда из окружения Здорный был награжден орденом Красного Знамени и получил в петлицы по третьей «шпале» - стал подполковником.

Часть, сохранившую знамя, восстановили. Летом 1944 года 86-й пограничный отряд принял под охрану участок государственной границы в освобожденной Белоруссии, на этот раз в Брестской области.

Самим же пограничникам отдыхать долго не позволили. В течение одной - двух недель, пройдя фильтрационные мероприятия, они получили новые назначения. Подполковник Г. К. Здорный возглавит штаб истребительных батальонов Калининского фронта, с сентября 1942 года он начальник участка обороны Белореченского перевала, защищал который наряду с другими частями 33-й погранполк, который примет под охрану чукотский участок границы. После завершения битвы за Кавказ полковник Г. К. Здорный служит в Азербайджанском, Молдавском, Украинском пограничных округах. В 1945 году заканчивает академию имени Фрунзе. В 1950 году, после того, как несколько лет он занимает должность заместителя начальника войск Украинского погранокруга, его назначают начальником войск на Камчатку.

В 1953 году после расформирования Камчатского пограничного округа МГБ СССР, полковник Здорный получил назначение в органы внешней разведки. Новым местом его службы стала Польша, к которой в послевоенные годы вернулась Белостокская область. Вот тогда только и смог посетить Гурий Константинович те места, где в июне 1941 года стояли насмерть заставы его отряда.